Прутский поход [СИ] - Герман Иванович Романов

шест с прицепленной к концу миной, и завести опасный груз под днище атакуемого корабля. И взорвать его, дав электрический ток по проводам от гальванической батареи к запалу. И молиться, чтобы при взрыве не погиб собственный катер, и при этом самим стоически переносить обстрел из ружей и пушек — картечью.

Идея простая, до нее на суше додумались давно — крепостные стены взрывали, проведя подкопы и заложив сотню пудов пороха. А вот у моряков вышло непреодолимое затруднение — как поджечь заряд, если бочку с ним засунуть в воду.

Однако Стефан знал химию на достаточном уровне, все же в 21-м веке учился. Кислоты делали в этом мире давно, и в ремеслах, для «травления» или очистки драгметаллов, они использовались довольно широко. Алхимики ведь не зря «философский камень» несколько веков пытались сотворить. А потому серная кислота им была известна давно, недаром все их лаборатории были пропитаны запахом тухлых яиц.

И то, что она может воспламенять пропитанную составами ткани и бумагу тоже знали, вот только не додумались, как сделать запал для воспламенения бочки с порохом. Ведь подорвать ее можно не только электричеством, но и сильным ударом железного штыря по колбе с «едкой» кислотой, обмотанной обработанным стопином. А сам штырь установить в трубке, и укрепить на корпусе мины. И направить шест в борт вражеского корабля, ударив сильно. Первые наглядные опыты показали должную эффективность нового оружия, так что осталось только сохранить все в строжайшей тайне, о чем русские минеры дали особую присягу. А посторонних к ней, особенно любопытствующих иноземцев и близко не подпускали…

— Эх-ма, да сколько же вас много!

Стефан пристально посмотрел на большие гребные суда, что вели себя на Дунае, как хозяева. Четыре десятка галер плотно обложили Исакчу со стороны реки, теперь крепость оказалась в полной осаде. А под ее стенами расположился огромный османский лагерь — стотысячное войско нового визиря готовилось к штурму, после которого будет устроена переправа на северный берег. Вот только гарнизон не слабый — две тысячи солдат и канониров, и столько же молдаван с гагаузами, с генерал-майором Германом Боном во главе. Датчанин командовал Угличским пехотным полком, и поклялся, что будет сражаться до конца.

Не испугался огромной армии визиря, а ведь еще тысяч шестьдесят османов и татар встали таборами под Мачиным. Без взятия этой крепости не обойтись — угроза над коммуникациями в Добрудже парализует продвижение турецкой армии вглубь Молдавии. Понятно, что снабжать армию можно морем — но идти к Исакче по любому из дунайских рукавов будет то еще занятие, не для слабонервных, прекрасно зная, что где-то в протоках затаились на своих стругах и лодках запорожские казаки…

Все же обществу свойственна инерционность мышления — круглой пулей стреляли четыреста лет, а коническую придумали слишком поздно, незадолго до создания унитарного патрона и казнозарядных винтовок. Так и с шестовой миной — все ее компоненты три века прекрасно знали как военные, так и алхимики. Но придумали тоже поздно — в середине 19-го века, а чуть позже появились первые образцы «самодвижущихся мин», которые стали именовать торпедами. Но нужно отдать должное храбрецам — такие атаки были форменным самоубийством…

Глава 34

— Матвей Христофорович сотворил невероятное дело, брат. Такого ночного сражения я никак не ожидал! Турецкие галеры, что стояли у берега «огнем» сожгли, а те которые на реке были, минами подорвали, под борта подведя — шесть взрывов сам видел. Многие также пушками потопили, невообразимое сотворив, сам видел, как тонули!

Стефан чуть не захлебывался от переполнявших его чувств — в войне произошел перелом, хотя вся огромная турецкая армия была цела и продолжала осаду Исакчи и Мачина. И все дело в маленьких корабликах, которые поначалу никто не воспринимал всерьез, даже он сам. И зря — большие канонерские лодки несли на себе крупнокалиберные карронады, причем на борт могли стрелять обе 24-х фунтовых и три из полудюжины 12-ти фунтовых орудий. Всего пять стволов, но бортовой залп в 84 фунта, всего в четыре раза меньше, чем у линейного корабля «Полтава». И чуть больше, чем у первенца русского флота на Балтике 28-ми пушечного фрегата «Штандарт», на котором стояли 8-ми и 6-ти фунтовые пушки, да трехфунтовые, что считались фальконетами. И это при том, что фрегат этот был водоизмещением на порядок больше, при соответствующих затратах на постройку. Так что не зря истрачены деньги, большую прибыль дали, если посудить трезво обо всех возможных перспективах от одержанной победы!

В ночи выстрелы из крупнокалиберных пушек были хорошо видны — языки пламени освещали свинцовые воды Дуная с корпусами османских галер с рядами весел, словно превратив их в мифологических «сороконожек». И разрывы бомб наносили туркам страшный ущерб, а когда в дело был пущен напалм, то началось уже не избиение, а уничтожение огнем. Пожары осветили реку, стало светло, и зрелище приковывало десятки тысяч глаз людей, что наблюдали за ним с обоих берегов реки.

Победа была полной — три десятка галер уничтожены, большей частью у берега, где пламя бушевало особенно сильно. Семь штук захвачены абордажем, четыре выбросились на мели, потрясенные команды или сдались, либо попытались найти спасение в речных водах — народа потонула масса, как турок, так и прикованных к веслам невольников. Впрочем, последних спасли больше двух тысяч, хотя погибло гораздо больше — но такова любая война, и потери на ней неизбежны.

Выдающийся тактический успех в речном сражении у Исакчи уже имел стратегические последствия — теперь визирь Ага Юсуф-паша, прошлым летом командовавший героически сражавшимися, но почти полностью уничтоженными янычарами, фактически не сможет предпринять наступление. Переправу через Дунай османам теперь не совершить, ведь галерный флот уничтожен, а на реке господствует флотилия «гяуров», которая теперь будет пополнена трофейными судами. А вот собрать новый флот из гребных судов не так-то просто — пока посыльные до Константинополя доберутся, полмесяца пройдет. А там известие печальное в Диване оценить должны и все взвесить, и лишь потом капудан-паша начнет по султанскому фирману собирать новую эскадру. Народ везде живет неторопливо, также и работает. Это только царь Петр со своей сумасшедшей энергие выделяется среди правителей — правда, ее бы в полезное русло направить. А то ошибок много допускает, которые потом исправлять требуется. Так что выигрыш времени у него пусть и значительный — за десять лет создать армию и флот не шутка, но затраты огромные, а казна опустошена. Тут поневоле нехорошая поговорка напрашивается, в которой торопливые размышления приводят к необычайной усталости от постоянных и хаотичных забегов.

Но турки не таковы — народ медлительный, и отдыхать любит за чашкой кофе. Так что до конца лета время есть, а осенью на Дунае воевать русским будет куда сподручнее, чем туркам. Последним к тому же придется мимо Сечи проходить, казакам на поживу.

Единственное, что возможно, это отправить галеры с Азовского моря, но такой шаг для турок рискован. Ведь Петр Алексеевич сам намерен вывести свой флот с Таганрогского залива и учинить баталию с неприятелем. Могут отозвать галеры от Днепровского лимана, вход в который перекрывают крепости Очаков и Кинбурн. На острове Березань спешно возвели укрепления, поставив тяжелые пушки. К тому же царь приказал возвести в самом лимане искусственный остров, и поставить там форт наподобие Кроншлота, полностью закрыв путь для османов к Николаевским верфям.

Стефан с превеликим облегчением возвратил дарованный ему царем Очаков, теперь граница шла по лиману, потом по реке Березань и до самого Буга, огибая будущий Николаев. Этот пустынный уголок содержать было бы очень накладно, к тому же защищая не себя, а царя — так что лучше вернуть ему обратно такой «подарок с подвохом».

По Днепру уже строились, намного раньше исторического срока такие города как Херсон и Екатеринослав. Петру их прежние названия понравились, когда Стефан их привел в приватной беседе, но последний град назвал в честь своей будущей жены. А еще раньше срока будут основаны приазовские города — остается только надеяться, что этот Крымский поход будет много удачнее тех,